Перевод по Samurai Champloo

[varesso]

Фандом: Samurai Champloo

Название: Острые края

Оригинальное название: Things with Sharp Edges

Автор: gunsandpocky

Переводчик: Varesso

Бета-переписчик за переводчиком: ki-chen

Размещение оригинала: http://www.ficwad.com/viewstory.php?sid=2951



Устроившись у стены лачуги, в тени тростниковой крыши, Дзин критически оглядел лезвие катаны и развязал узелок, в котором хранились точильный камень и порошок учико. Не то чтобы мечу требовался уход — но от частого повторения процесс заточки превратился в умиротворяющий ритуал, и шепот камня по лезвию стал привычной молитвой.



Интересно, а какая она вообще — молитва меча? Может, первый из Четырех обетов? Несть числа созданиям подлунного мира, но я клянусь спасти их все. Возможно. А как насчет второго обета? Желания необоримы, но я клянусь преодолеть их.



Этот обет Дзину стоило бы припасти для себя: положить конец желаниям, всем связанным с ними иллюзиям и проблемам, тому, как они давили на плечи днем и не давали сомкнуть глаза ночью, как отдавали горечью на языке. И с одним желанием уж точно следовало покончить раз и навсегда.



Жаль, что желание нельзя убить... Камень ровно скользнул по клинку. Со смертью все просто. Это только жизнь так чертовски все затрудняет.



Он зашипел: стоило отвлечься — и лезвие полоснуло по пальцу. Ну конечно... глупость наказуема. Вытирая кровь, Дзин услышал недовольные голоса из хижины — Фуу опять за что-то распекала Мугена.



— Да все же понятно! Ну, и что тут такого? — Судя по звучавшей в ее голосе решимости, пожалуй, Мугену на сей раз не стоило бы спорить.



Впрочем, он спорил всегда. Огрызался со своей вечной ухмылочкой, пока Фуу не взрывалась, как пригоршня разноцветных фейерверков. Судя по всему, у голодранца с Рюкю были своеобразные представления о флирте, и обычно Дзин старался не обращать на такие перепалки внимания, но сейчас был рад возможности отвлечься. Он еще раз проверил клинок и стал ждать, когда полетят искры.



Вот только ответ Мугена был едва слышен... а голос звучал как-то странно, надтреснуто, совсем на него непохоже.



— Все не так просто.



В ответ Фуу торжествующе пискнула, точь-в-точь как ее белка.



— Ага, значит, все-таки признаешь? И то ладно!



О чем это она?



— Слушай, отвали, а?



Секунд десять-пятнадцать Фуу еще помедлила — лишь бы показать, что уходит по собственной воле, а вовсе не потому, что Муген ее прогнал, потом рывком распахнула дверь и вылетела наружу. Дзин хотел было отскочить в сторону, но не успел. Фуу все равно натолкнулась на него, сбив очки..



— А ТЫ... — прошипела она, на удивление сильно ткнув его в грудь, — ТЫ НИЧУТЬ НЕ ЛУЧШЕ. Он не думает вообще, а ты думаешь слишком много!



Потом потянулась и поправила очки, похоже, сменив гнев на милость.



— Ты... Ты с ними так же слеп, как и без них. — Фуу подтолкнула его к двери. — Глупый, упрямый ронин, — пробормотала она и свернула за угол, направляясь в деревню.



Внутри лачуги Муген вздохнул, и Дзин отложил точильный камень. Он больше не мог притворяться, что не понимает намеков Фуу или того, что означает этот вздох. Вот только бы не ошибиться... Катану он оставил снаружи. К чему? Так или иначе, но сейчас все закончится. Быстрее — если он зайдет безоружным.



— Что бы ты понимала, девчонка! Мы с ним — это...



Полный бред? Невозможно? Дзин посмотрел на сидящего в тени. Куда подевалась привычная неукротимость?... Голос внезапно вернулся к нему:



— Это непросто.



Как сама жизнь...



Муген резко поднял голову — он понял, что его застали врасплох. В глазах — потемневших, расширенных от изумления — Дзин увидел нечто, не предназначенное для посторонних: желание, неуверенность, стремление сдаться. Кажется, в крепости не осталось ни защитников, ни запоров — но кто знает, надолго ли?



Муген простонал что-то подозрительно похожее на «нет», зажмурился и пару раз приложился затылком о стену. Дзин беззвучно пересек полутемную комнату и сел рядом; Муген сейчас сражался сам с собой, и Дзин никак не мог повлиять на исход. Силой он ничего не добьется — у них было время испытать друг друга за эти недели пути — но, может, если просто оказаться рядом, когда в стене откроются ворота...



— Черт, да скажи ты хоть что-нибудь!



Врата дхармы незримы, но я клянусь пройти сквозь них...



Дзину оставалось лишь надеяться, что богиня милосердия не оставит его, когда он дал единственный возможный ответ — и слова здесь были не нужны.



Муген замер, когда губы Дзина прикоснулись к его губам, а пальцы скользнули по скуле к затылку, не давая отстраниться. Несколько секунд они оба не двигались, затем Муген нерешительно подался вперед, словно пробуя поцелуй на вкус.



Дзин запрокинул голову, уступая напору — изначально он действовал, не задумываясь о результате, опираясь лишь на отточенное до совершенства чутье, которое уже много лет сохраняло ему жизнь — и этот же инстинкт подсказал ему, что сейчас Мугену нужно взять верх, забыть в радости победы, что сражение началось с его капитуляции. Дзин расслабился, позволяя чужому языку изучать свой рот, а мозолистым пальцам зарываться в волосы. Его вполне устраивал такой компромисс — до тех пор, пока баланс сил не сместится снова...



Когда поцелуй закончился, Муген судорожно вздохнул.



— Это... Это... Да как же это?! — Но под маской злости скрывалась растерянность — и именно эта растерянность сейчас требовала ответа.



— Да. Непросто, — пожал плечами Дзин.



Истина недостижима, но я клянусь постичь ее... Четвертый — и последний из обетов.