Во время моего приснопамятного визита в Японию сэнсей, показывавший мне достопримечательности, во время прохода по одному кладбищу указал на могилу Уэсуги Кеншина. Со вздохом, полным зависти, сэнсей объяснил мне, что здесь лежит легендарный «святой самурай», который за всю свою жизнь ни разу не касался кожи женщины.
Опустим вопрос вскармливания и тот факт, что у Кеншина были-таки наследники – в конце концов, у святых еще и не такое получалось – дело не в этом. Просто со вчерашнего дня моя квартира стала напоминать реинкарнацию того самого святого самурая. Мебель, ковры и даже частично стены укутаны плотной полиэтиленовой пленкой. Свободными оставлены только святое – кровать и компьютер, но это лишь на время. В пятницу таки придется укрыть вообще все, и ночь с пятницы на субботу, чувствую, придется провести в объятиях моего любимого Уэсуги.
Теперь вот стою перед выбором: напроситься к кому-нибудь в гости или посмаковать такую уникальную возможность.
Интересный эффект занятий спортом – вроде ничего не болит, но ужасно хочется залезть под одеяло и отоспаться. И вообще работать не хочется… М-да, похоже, на спорт в данном случае сваливать все же не стоит.
Но это было ТАК хорошо… Мрррр. Я снова буду заниматься айкидо… Мрррр 2 раза
Теперь понимаю, что такое – жить будущим. Вчера у меня весь день было стойкое ощущение, что на дворе пятница. Сегодня точно знаю, что сейчас среда, и мне не нужно смотреть в календарь для подтверждения этого простого факта.
Есть такие несчастные добрые пушистые создания. Имя им беты.
Как бы ни было плохо бетам переводчиков, бетам авторов приходится еще хуже. Ибо такие беты должны уметь продираться не только сквозь дебри русского языка (подчас крайне оригинального), но и через хитросплетения сюжета, добросовестно выискивая логические дыры.
Работа беты тяжела и неблагодарна, но люди, верьте, она желает вам добра. В конечном итоге.
И не вините ее за периодические вспышки язвительности. Поймите - ей очень-очень тяжело.
Так что гладьте ее по квадратной голове, говорите хорошие слова и ПОЛЬЗУЙТЕСЬ ЕЕ УСЛУГАМИ, черт побери!!!
Сорри. Навеяно прочитанным фиком одного из моих любимых авторов.
Кен, чуть сгорбившись, сидел на краешке стула и мрачно смотрел на стол, а точнее, на лежащую на нем стопку картинок. На верхней был изображен футбольный мяч.
«Дешевая попытка, Кроуфорд. Здания, люди, сакура в цвету, а теперь еще и это».
Кроуфорд поправил очки и откинулся в кресле.
- Что ты сейчас чувствуешь?
Комната казалась еще меньше, чем была на самом деле. Кен неожиданно остро ощутил нехватку окон. Его стало раздражать все - искусственный воздух, так непохожий на уличный, лампы дневного света, мигающий огонек камеры слежения под потолком.
Это было больше похоже на допрос, чем на заботу. Так не честно. Кроуфорд же пообещал, что позаботится о нем.
- Отвечай, Хидака.
Кен пожал плечами и скрестил руки на груди.
– Да ничего особенного.
В глазах Кроуфорда на мгновение отразилось легкое раздражение.
- Если взять шкалу от одного до десяти, - медленно сказал он, как будто разговаривая с умственно-отсталым, - где десять означает сильную эмоциональную реакцию, а один – полное отсутствие реакции, то в твоем случае это...
- Два. - Вызывающе посмотрел на него Кен.
- Если тебе нужна наша помощь, глупо отказываться сотрудничать, - заметил Кроуфорд, и что-то в его голосе заставило сердце Кена учащенно забиться.
- Да сотрудничаю я, а толку вот не вижу. Как я понимаю, ты сейчас проверяешь мои слабости. Ну так позволь тебе сообщить, что это все чепуха. Я и так прекрасно знаю, в чем моя проблема.
- Ну если знаешь, тогда просвети меня, - Кроуфорд отодвинул картинки в сторону, положил голову на сплетенные пальцы рук и выжидающе посмотрел на Хидаку.
- Просто я выбрал зло, перешел на темную сторону силы, стал тварью тьмы – называй как знаешь. Только и всего. Это мой сознательный выбор, и я о нем не жалею. С того самого первого раза, когда я убил человека, зная, на что иду, пути назад уже не было. Все остальное было просто отказом принять правду, глупыми самооправданиями. Я принадлежу злу. Пути назад нет. Поэтому я сейчас и здесь. И это моя единственная проблема.
Воцарилась тишина. Кроуфорд снова откинулся в кресле, сверля Кена пристальным взглядом. Тот чувствовал себя бабочкой, которую коллекционер нанизывает на булавку.
- А что такое, по-твоему, зло?
Кен чуть помедлил. Его сердце азартно билось. Тонкая грань между страхом и возбуждением пьянила лучше любого вина.
- В моем случае это значит, что я на вашей стороне. Потому что мне теперь наплевать на правильное и неправильное. Мне вообще все безразлично. Я чувствую себя живым только тогда... – Его горло сжалось, а глаза защипало от слез. Он сердито потер глаза, а когда отнял руки, Кроуфорд уже стоял рядом. Кен дернулся от прикосновения прохладных пальцев к своему лицу. Ладонь Кроуфорда скользнула ниже, пальцы чуть сжали подбородок и приподняли голову, заставляя взглянуть в глубокие карие глаза, которые, казалось, смотрели в самую глубину его души.
- Но ты вовсе не встал на сторону зла, - тихо сказал Кроуфорд. - Зло – это когда тебе дорого то, что общепринятая мораль считает плохим. Добро – когда тебе дорого то, что другие называют хорошим. Ты сейчас здесь, с нами, потому что тебе на все одинаково наплевать.
А затем его губы коснулись губ Кена, кончик языка скользнул в рот, и Кен закрыл глаза, отдаваясь поцелую. Кроуфорд прав. Ему действительно на все наплевать. Если бы это было не так, он не предлагал бы сейчас себя врагу на блюдечке с золотой каемочкой, не обвивал бы шею Кроуфорда руками и уж точно не стал бы недовольно стонать, когда поцелуй закончился.
- Слишком сильно дорожить чем-то – значит иметь слабость. Это ошибка, которая все равно не приблизит к поставленной цели. Запомни - только власть способна исполнять твои желания. Если ты сможешь контролировать свою силу и свои эмоции, если ты получишь власть над собой, то весь мир ляжет у твоих ног. - Кроуфорд пригладил растрепавшиеся волосы Кена. – А что до какого-то абстрактного зла, то ты придумал его сам, и это всего лишь иллюзия.
Кен напрягся, пытаясь совладать с эмоциями, которые сейчас бушевали в нем и которым он даже не мог дать названия.
- Я хочу добиться этого контроля, - наконец сказал он. – Больше чем чего бы то ни было. Я действительно хочу...
- Тогда давай на некоторое время вернемся к картинкам, - предложил Кроуфорд. - Итак, что же ты чувствуешь, глядя вот на это?
Кроуфорд поднял следующую из пачки и положил ее поверх изображения футбольного мяча.
Фрезии.
Кен судорожно вздохнул, как будто ему не хватало воздуха.
- Ничего. Я...
Кроуфорд схватил его за лацкан куртки, почти без усилий поднял и толкнул к стене. Он явно вложил в это движение не всю силу, но удар о стену все же оказался более чем ощутим.
- Не лги мне, - сказал Кроуфорд, удерживая Кена за плечо.
- Хватит, пожалуйста... – взмолился Кен. – Хорошо. Когда я смотрю на это и вспоминаю... Черт! Мне больно, ужасно больно...
- А если оценить по шкале от одного до десяти?
Кен поднял глаза, вот только разглядеть ничего не удавалось – все застилали слезы. Он зажмурился, отчего несколько слезинок скатилось с ресниц, и вцепился в белоснежную рубашку Кроуфорда, как утопающий в спасательный круг.
- Десять. Десять, черт побери. Но я этого не хочу. Я хочу, чтобы все закончилось. Пожалуйста, сделай что-нибудь...
- Они идиоты, - сказал Кроуфорд. Причем в его устах это не казалось оскорблением. Так, констатация факта. – Он, - тут Кроуфорд махнул рукой в сторону разложенных на столе картинок, - просто неисправимый идеалист. Остальные пожертвовали себя на алтарь мести и уже не могут жить без нее. Запомни, ты не такой, как они. Ты сильный и ты честен, даже перед собой. Это и есть твоя сила, если только научишься ею управлять.
Тыльной стороной ладони он вытер слезы с лица Кена.
Кен всхлипнул, позволяя исходящему от Кроуфорда теплу успокоить себя. Он подтянул Кроуфорда поближе, удивленный тем, что тот это позволяет. Впрочем, удивление стало еще больше, когда он почувствовал ласковое прикосновение чужих губ к своим щекам – туда, где еще совсем недавно были мокрые соленые дорожки.
- Пожалуйста, убери эту боль. – Как будто со стороны услышал Кен свой голос. – Помоги мне.
Он ожидал, что Кроуфорд оттолкнет его, а затем заставит вернуться к столу и продолжить этот невозможный психоанализ, но вместо этого тот наклонился и поцеловал Кена еще раз.
- Да будет так, - прошептал Кроуфорд. Кен облегченно вздохнул, а потом, не удержавшись, застонал, когда рука Кроуфорда устроилась поверх выпуклости на его брюках и чуть сжала. – Ты хочешь этого? Забвения?
На секунду Кен подумал, а не было ли это очередным тестом, где неправильный ответ приведет к тому, что Кроуфорд уберет руку и рассмеется ему в лицо. Вот только он не знал правильного ответа, он просто ответил «да» и стал, затаив дыхание, ждать приговора.
Кроуфорд улыбнулся.
- Хороший мальчик, - одобрительно сказал он, а потом его рука плавным движением расстегнула молнию и скользнула внутрь, заставляя Кена застонать от первого прикосновения и предвкушения последующих. –Тебя впереди ожидает блестящее будущее, где нет места таким условностям как «зло» и «добро». Поверь мне, - его большой палец мягко погладил головку члена Кена, а затем прежний ритм движений возобновился. – Уж я-то вижу твое будущее, как на ладони.
Кен застонал. Казалось, Кроуфорд знает все его чувствительные места, все слабости. Сопротивляться не было ни сил, ни желания.
- Ты веришь мне, Кен?
- Да, - со стоном вырвалось у Кена. – Да, верю.
Решено, это и есть его судьба. У Кроуфорда нет к нему ненависти, он не собирается беспокоиться о Кене, не считает его плохим. Просто воспринимает таким, какой он есть на самом деле. Это и нужно. Это, и ничто другое.
Наслаждение достигло пика, а потом Кен обмяк, опираясь на холодную стену, так кстати оказавшуюся за спиной. Кроуфорд поднял к губам Кена испачканную в сперме руку, и тот, поняв что от него требуется, начал ее вылизывать. А затем язык Кроуфорда скользнул в безвольный рот, пробуя новый вкус и словно оценивая произошедшие изменения.
Кен больше не испытывал ни страха, ни азарта, просто спокойное довольство миром и собой. Все дилеммы остались позади. И даже когда Кроуфорд отстранился, это странное чувство не прошло. Казалось, оно укоренилось в его сердце навсегда.
- И кстати о последней картинке... – начал Кроуфорд, но не договорил, как будто ожидал продолжения фразы от Кена.
Кен посмотрел на стол, а когда перевел взгляд на Кроуфорда, на его лице играла холодная улыбка.
Помимо собственно клинков во всех мыслимых и немыслимых формах понравилось еще несколько моментов.
Первое из понравившегося. Конкурс по разрубанию каната. Задача была одним ударом ножа (размер не больше 25 см) разрубить свободно висящий канат. Потом два переплетенных каната. Потом три... В общем, пока не выявляется один победитель.
Я изначально болела за мужчину, у которого был нож с трогательным небесно-голубым лезвием и который на вопрос о своей профессии скромно ответил: «Хирург». Увы, он занял третье место, срезавшись на семи канатах.
Некоторую порцию адреналина зрители получили, когда в финале у одного участника при соприкосновении с канатом нож разлетелся на три части, одна из которых благополучно усвистала в публику. Как ни странно, никого не ранило, но за следующими попытками люди следили особенно нервно.
Второе из понравившегося. На выставке были совершенно чудесные плакаты. Один – с молодым человеком с чулком на голове, наставлявшем пистолет на публику. Подпись гласила: «Терроризм – это болезнь. Доктор пришел!»
Второй плакат ИМХО был еще лучше: «Попробуй спецназ на вкус – тебе понравится».
А так... вполне себе душевная выставка. Что характерно завтра еще работает, так что кто не был – рекомендую.
Буду откровенен, я ленив и на флэшмобы обычно не падок. Если кто-то хочет у меня что-то спросить - это всегда можно сделать открыто или по мылу, а делать что-то как все мне лениво (что не значит, что я не читаю чужих флэшмобов - я ленив, но любознателен).
Но хорошим людям отказывать не буду, опять же, правила без исключений - вещь скучная и никому не интересная.
А посему:
5 вещей, которые я не люблю:
1. Глупость во всех проявлениях.
2. Некоторые свои поступки, когда понимаю, что подпадаю под п. 1.
3. Попытки навязать другим свой взгляд на жизнь (в принципе, разновидность п. 1)
4. Консервацию в мирке "работа/семья/телевизор" (возможно, просто не понимаю)
5. Чрезмерную безапелляционность. И свою в том числе.
5 вещей, которые я люблю (тут все проще):
1. Учиться (всегда!)
2. Работать (как это ни парадоксально)
3. Отдыхать
4. Своих друзей (горжусь сложившейся подборкой, да не обидятся на меня за это слово )